Вторя глава.

    Перед поздравлениями я хотел бы, чтобы вы прочитали вторую главу моей книги.

Глава №2.Жизнь другого в сне моём.

    «Перед глазами стремительно проносились чёрно-белые фотографии. Город. Какой-то типичный американский город. Если посмотреть на табличку, то можно понять, что это где-то в Новом Орлеане.

    Вдруг фотографии города сменились другими; в месте, напоминавшем больницу. Голые стены с оборванной штукатуркой. Пять коек с пятью женщинами. Все беременные. Теперь уже понятно, что это роддом.

    И вдруг фотографии сменились темнотой. Как будто бы неизвестный нажал щелчок и выключил свет. Потом всё начало появляться в совсем другом виде. Как будто это происходит сейчас. Как будто это в реале.

     В палату зашёл доктор (понятное дело, что акушер) и подошёл к четвёртой палате, в которой женщина явно рожала. Все мускулы были напряжены и, казалось бы, что скоро от своих судорог она встанет на мостик. Роженица кричала – кричала, что есть мочи. Всё затихло и доктор, посмотрев на роженицу объявил:

– У вас мальчик.

    В комнату, то есть в палату ворвался какой-то вспотевший мужчина (отец первенца) и спросил – не опоздал ли он? Увидев свёрток с беспомощным, орущим младенцем он на минуту онемел и стал похожим на Захарию, увидевшего Иисуса.

    Дальше всё начало идти намного быстрее. Сначала Ли (так назвали первенца) оказался как бы человеком от которого всё видно. Всё пошло от первого лица.

    Военный морской корпус. Я молодой брюнет с родинкой на шее. Учусь плавать, орудовать с детонатором, стрелять и оказывать первую помощь. Жизнь проходила хорошо.

    И тут я уже взрослый. СССР взяла меня под свой большой кров. Минск, улица Коммунистическая. Я со своей женой.

    Вот дочь. Меня и Марину поздравляют с рождением Джун.

    Всё опять переменилось. Я на заводе. Судя по табличке – «Радиотехнический завод Горизонт». Много же произошло здесь.

    Но вот я дома в обществе жены и дочери.

    Опять всё поменялось. Это уже не СССР. Это родная Америка 60-х годов. Но это не Новый Орлеан. Нет. Это пустынный Техас. Город Даллас. Прекрасное место.

    Опять я. И опять с семьёй. Да, лучше и не представить.

    В городе большое событие. Приехал президент Кеннеди со своей женой. Они разъезжали на машине по главной улице Далласа. Я смотрел на процессию с окна.

    Вдруг в моих руках оказался пистолет, который очень скоро выстрелит в полицейского. Не знаю, как всё случилось. Но курок сам собой нажался и полицейский был убит.

    Потом нашлась другая мишень. Всё было так быстро, но я опять же не знаю, как такое получилось. Министр и президент были прострелены. Вскоре Джона Фитцджеральда Кеннеди не стало.

    Меня несли к полицейской машине, а я говорил всем микрофонам, всех телепередач, что я не виноват. Меня хотели расстрелять.

    Но каким, то образом я оказался рядом с ночным клубом. Вдруг какой-то человек выбежал из клуба с пистолетом. Вскоре послышался выстрел. Гильза упала, и я упал вместе с ней.

    Пуля сразила меня. Все сошлись посмотреть на мою предсмертную агонию. Бормоча, что-то толпе зевак я вдруг забылся. Ушёл.

    Вокруг темнота. Тьма. Мрак. Как будто бы какая-то тень налегла на всю Землю».

    Лайла Хелена Остервейн проснулась у себя на кровати в холодном поту. Вспоминая слова своей подруги Ады Гринвортс «Звони, когда хочешь» Лайла нащупала телефон и набрала Аду.

    Но тут прозвенел будильник.

    Такого сна Лайла никогда не забудет.